Сплошные Чудеса Виктор Голявкин Читать
Дело было так. Сначала я начал разгибать гвоздь в кухне на кафельном полу. А он не разгибался. Я хлопнул по нему молотком со всей силы, и три кафельных плитки разлетелись вдребезги. Целый час я возился с гвоздём. Мне захотелось есть.
Я поставил на плиту варить картошку и обнаружил пропажу гвоздя. Я сбегал на стройку и притащил пять плиток и цемент. Я взялся за работу, но, как ни старался, мои плитки никак не укладывались вровень с другими. Две проваливались очень глубоко, а одна возвышалась над всеми.
Я хлопнул по двум плиткам молотком, и они разлетелись вдребезги. Я вставил на их место запасные, но они возвышались над другими, и я не решался хлопнуть по ним молотком. Стал подчищать ножичком пол, после чего обнаружил, что и теперь они проваливаются. Я густо намазал их цементом, но теперь они опять возвышались, как я ни нажимал на них. Я хлопнул по ним молотком, и они разлетелись вдребезги.
Голявкин Болтуны
Книга 'Как я встречал Новый год' - Виктор Голявкин. Книга 'Сплошные чудеса' - Виктор Голявкин. Книга 'Кому что удивительно' - Виктор Голявкин. © 2000-2018 Otzyv.expert. Все права защищены. Виктор Голявкин - Сплошные чудеса: Рассказы, повести обложка книги. Автор: Голявкин Виктор. Читать в контексте: 40% Наталья Евдокимова. Читать полностью. Сплошные чудеса. Ошибку на персональной странице автора 'Голявкин.
Виктор Голявкин Сплошные Чудеса Читать
Рассказы Виктора Голявкина – это смешные и интересные истории из жизни детей, которые происходили с ними в школе и дома. Рассказы для чтения в начальной школе. Виктор Голявкин. Неохота всё время пешком ходить Неохота всё время пешком ходить. Прицепился сзади к грузовику и еду. Вот и школа за поворотом.
Голявкин Тетрадки Под Дождем
Только вдруг грузовик быстрей пошёл. Будто нарочно, чтоб я не слез. Школу уже проехали. У меня уже руки держаться устали. И ноги совсем затекли. А вдруг он так целый час будет мчаться? Пришлось в кузов забраться.
А в кузове мел был какой-то насыпан. Я в этот мел и упал. Такая пыль поднялась, что я чуть не задохся. Сижу на корточках. За борт машины держусь руками. Трясёт вовсю! Боюсь, шофёр меня заметит — ведь сзади в кабине окошечко есть.
Но потом понял: он не увидит меня — в такой пыли трудно меня увидеть. Уже за город выехали, где дома новые строят. Здесь машина остановилась. Я сейчас же выпрыгнул — и бежать. Хотелось всё же в школу успеть, несмотря на такой неожиданный поворот дела.
На улице все на меня смотрели. Даже пальцем показывали.
Потому что я весь белый был. Один мальчишка сказал: — Вот здорово! Это я понимаю!
А одна девочка маленькая спросила: — Ты настоящий мальчик? Потом собака чуть не укусила меня. Не помню уж, сколько я шёл пешком. Только к школе когда подходил, все из школы уже выходили. Виктор Голявкин.
Привычка Не успели приехать в пионерлагерь, а уже тихий час! Не хочется человеку спать — так нет, спи, хочешь не хочешь! Как будто мало спать ночью — ещё днём спи.
Тут бы пойти искупаться в море — так нет, лежи, да ещё глаза закрой. Книжку и то почитать нельзя. Стал я напевать чуть слышно. Напевал, напевал и заснул. За ужином думаю: «Ага, вот оно что: чтоб заснуть, нужно что-нибудь спеть.
Иначе никак не уснёшь». На другой день я как только лёг, так сейчас же тихонечко и запел. Я даже сам не заметил, как стал так громко петь, что прибежал наш вожатый Витя. — Это что ещё за певец такой? Я ему отвечаю: — Я иначе уснуть не могу, вот поэтому и напеваю. Он говорит: — А если все запоют, тогда что будет?
— Ничего, — говорю, — не будет. — Тогда сплошное пенье будет, а не сон. — А может быть, тогда все уснут? — Ты не выдумывай чепуху, а закрой глаза и спи. — Не могу я без песни спать, у меня без этого глаза не закроются. — Закроются, — говорит, — вот увидишь. — Нет, не закроются, я себя знаю.
— У всех ребят закрываются, а почему у тебя не закроются? — Потому что я так привык. — А ты попробуй не вслух пой, а про себя. Тогда ещё скорее уснёшь и товарищей не разбудишь. Стал я петь про себя, пел разные песни и незаметно уснул.
На другой день мы на море пошли. Купались, в разные игры играли. Потом на винограднике работали. И я перед сном забыл песню спеть. Как-то сразу уснул. Совершенно внезапно.
Совсем неожиданно. Виктор Голявкин. Как я писал стихи Иду я как-то по пионерлагерю и в такт напеваю что попало. Замечаю — получается в рифму.
Вот, думаю, новость! Талант у меня открылся. Побежал я к редактору стенгазеты. Женька-редактор пришёл в восторг.
— Замечательно, что ты стал поэтом! Пиши и не зазнавайся. Я написал стихотворение о солнце: Льётся солнца луч На голову мне. Эх, хорошо Моей голове! — Сегодня с утра идёт дождь, — сказал Женька, — а ты пишешь о солнце. Поднимется смех и всё такое. Напиши о дожде.
Мол, не беда, что дождь, мы всё равно бодры и всё такое. Стал я писать о дожде. Правда, долго не получалось, но наконец получилось: Льётся дождь На голову мне.
Эх, хорошо Моей голове! — Не везёт тебе, — говорит Женька, — дождь-то кончился — вот беда!
И солнце пока не показалось. Сел я писать о средней погоде. Тоже сразу не выходило, а потом вышло: Ничто не льётся На голову мне. Эх, хорошо Моей голове! Женька-редактор мне говорит: — Смотри, вон солнце опять показалось. Тогда я сразу понял, в чём дело, и на другой день принёс такое стихотворение: Льётся солнца луч На голову мне, Льётся дождь На голову мне, Ничто не льётся На голову мне. Эх, хорошо Моей голове!
Виктор Голявкин. Коньки купили не напрасно Я не умел на коньках кататься. И они лежали на чердаке.
И наверное, ржавели. Я очень хотел научиться кататься. У нас во дворе все умеют кататься. Даже маленький Шурик умеет.
Мне было стыдно выйти с коньками. Все смеяться будут.
Пусть уж лучше коньки ржавеют! Однажды папа сказал мне: — Коньки я тебе купил напрасно! И это было справедливо. Я взял коньки, надел их и вышел во двор. Каток был полон. Кто-то смеялся.
«Начинается!» — подумал я. Но ничего не начиналось. Меня пока не замечали. Я вышел на лёд и упал на спину.
«Сейчас начнётся», — подумал я. С трудом поднялся. Мне было трудно стоять на льду. Я не двигался с места. Но самое удивительное было то, что никто, абсолютно никто не смеялся, не показывал на меня пальцем, а, наоборот, Маша Кошкина подбежала ко мне и сказала: — Дай руку!
И хотя я упал ещё два раза, а всё равно был доволен. И я сказал Маше Кошкиной: — Спасибо, Маша! Ты научила меня кататься. А она сказала: — Ой, что ты, что ты, я только тебя держала за руку. Виктор Голявкин.
В шкафу Перед уроком я в шкаф залез. Я хотел мяукнуть из шкафа. Подумают, кошка, а это я.
Сидел в шкафу, ждал начала урока и не заметил сам, как уснул. Просыпаюсь — в классе тихо. Смотрю в щёлочку — никого нет. Толкнул дверь, а она закрыта.
Значит, я весь урок проспал. Все домой ушли, и меня в шкафу заперли. Душно в шкафу и темно, как ночью. Мне стало страшно, я стал кричать: — Э-э-э! Прислушался — тишина кругом. Я опять: — О!
Я в шкафу сижу! Слышу чьи-то шаги. — Кто здесь горланит? Я сразу узнал тётю Нюшу, уборщицу. Я обрадовался, кричу: — Тётя Нюша, я здесь!
— Где ты, родименький? — Как же ты, милый, туда забрался? — Я в шкафу, бабуся! — Так уж слышу, что ты в шкафу.
Так чего ты хочешь? — Меня заперли в шкаф.
Ушла тётя Нюша. Опять тишина. Наверное, за ключом ушла. Слышу голос Пал Палыча. Пал Палыч — наш завуч. Пал Палыч постучал в шкаф пальцем.
— Там нет никого, — сказал Пал Палыч. — Как же нет. Есть, — сказала тётя Нюша. — Ну где же он? — сказал Пал Палыч и постучал ещё раз по шкафу. Я испугался, что все уйдут, я останусь в шкафу, и изо всех сил крикнул: — Я здесь! — спросил Пал Палыч.
— Зачем ты туда забрался, Цыпкин? — Меня заперли. Я не забрался. А он не забрался! Какие волшебники в нашей школе!
Они не забираются в шкаф, в то время как их запирают в шкафу. Чудес не бывает, слышишь, Цыпкин? — Ты давно там сидишь?
— спросил Пал Палыч. — Найдите ключ, — сказал Пал Палыч.
Тётя Нюша пошла за ключом, а Пал Палыч остался. Он сел рядом на стул и стал ждать. Я видел сквозь щёлку его лицо. Он был очень сердитый.
Он закурил и сказал: — Ну! Вот до чего доводит шалость.
Ты мне честно скажи: почему ты в шкафу? Мне очень хотелось исчезнуть из шкафа. Откроют шкаф, а меня там нет.
Как будто бы я там и не был. Меня спросят: «Ты был в шкафу?» Я скажу: «Не был». Мне скажут: «А кто там был?» Я скажу: «Не знаю».
Но ведь так только в сказках бывает! Наверняка завтра маму вызовут. Ваш сын, скажут, в шкаф залез, все уроки там спал, и всё такое. Как будто мне тут удобно спать! Ноги ломит, спина болит. Одно мученье!
Что было мне отвечать? — Ты живой там?
— спросил Пал Палыч. — Ну сиди, скоро откроют. — сказал Пал Палыч. — Так ты ответишь мне, почему ты залез в этот шкаф? Вдруг я услышал голос директора.
Он шёл по коридору: — Кто? Мне опять захотелось исчезнуть. Директор спросил: — Цыпкин, ты? Я тяжело вздохнул.
Я просто уже не мог отвечать. Тётя Нюша сказала: — Ключ унёс староста класса. — Взломайте дверь, — сказал директор. Я почувствовал, как ломают дверь, — шкаф затрясся, я стукнулся больно лбом. Я боялся, что шкаф упадёт, и заплакал.
Руками упёрся в стенки шкафа, и, когда дверь поддалась и открылась, я продолжал точно так же стоять. — Ну, выходи, — сказал директор. — И объясни нам, что это значит. Я не двинулся с места. Мне было страшно. — Почему он стоит? — спросил директор.
Меня вытащили из шкафа. Я всё время молчал. Я не знал, что сказать. Я хотел ведь только мяукнуть. Но как я сказал бы об этом. Виктор Голявкин. Новая рубашка Хотя на дворе мороз и снег, я расстегнул пальто на все пуговицы и заложил за спину руки.
Пусть все видят мою рубашку, которую мне сегодня купили! Я ходил по двору взад-вперёд, поглядывая на окна.
Шёл с работы мой старший брат. — О, — сказал он, — какая прелесть! Только смотри не простудись. Он взял меня за руку, привёл домой и надел мне рубашку поверх пальто. — Теперь гуляй, — сказал он.
— Какая прелесть! Виктор Голявкин. Все куда-нибудь идут После лета все во дворе собрались. Петя сказал: — Я иду в первый класс.
Вова сказал: — Я во второй класс иду. Маша сказала: — Я в третий класс иду. — спросил маленький Боба. — Выходит, я никуда не иду? — И заплакал. Но тут Бобу позвала мама.
И он перестал плакать. — Я к маме иду! — сказал Боба. И он пошёл к маме.